Карпинский егерь считает, что в охоте главное не оружие, а знания и опыт

Карпинские охотники в эти дни активно оформляют лицензии на отстрел лосей. Официальная охота на парнокопытных начнется уже на следующей неделе — 15 ноября. Накануне сезона мы встретились с опытным карпинским охотником, 62-летним Юрием Катюхиным, старшим егерем госпромхоза «Кытлым».

Юрий Катюхин: браконьеры меня боятся. Фото: Сергей Лефлер

На Урал он приехал будучи трехлетним ребенком, из Алтайского края. Егерь с легкостью указывает точку на карте, где была деревня Валенторка, в которой он провел беззаботные детские годы. Юрий, охотник в третьем поколении. Первый раз ружье в руки взял в одиннадцать лет — тогда оно у него по полу тащилось — эту фотографию он до сих пор бережно хранит в своем архиве. Отец работал лесником. Однажды его браконьеры подстрелили — он у них незаконно добытое мясо забрал, раздал жителям деревни. После ранения выжил. Тогда же семья переехала в Карпинск. Окончив здесь школу, шестнадцатилетний подросток устроился работать лесотехником в городское лесничество. Правда сначала юношу направили в Сысерть, на курсы повышения квалификации в школу мастеров лесного хозяйства. В работе освоился быстро. Уже тогда нашему герою впервые пришлось лицом к лицу столкнуться с браконьерами — самовольного поруба в лесничестве старались не допускать. Однако эта работа быстро наскучила, молодого человека больше тянуло к охоте — перешел в госпромхоз «Кытлым».

— Мне тогда 24 года было, — вспоминает Юрий Катюхин (в этой организации он работает до сих пор, а с 1996 года назначен ее старшим егерем). — К слову, госпромхоз у нас единственный в области. Раньше их было девять, теперь один. Были времена, когда деньги нам выделялись чтобы мы работали, а теперь существуем за свой счет — спасает пилорама. Берем делянки, пилим лес, продаем. Но главная наша задача охранять охотничьи угодья от браконьеров.

Всего в ведомстве госпромхоза находится сейчас около 550 гектаров леса.

— Мы даем охотникам участок — это их хозяйство, где им положено охотиться. Я им всем наказываю, что они там хозяева, это, что называется — их огород. Но права заниматься браконьерством в лесу им никто не дает, — говорит егерь. Нарушителей в последнее время стало много: с Краснотурьинска, Североуральска — чаще всего люди это иногородние, охотятся такие без документов.

Охотников с разрешениями тоже стало заметно больше, отмечают охотоведы.

— Помнится, как еще недавно по 300 путевок выдавали, сегодня уже по 600, — рассказывают работники госпромхоза.

Сотрудники предприятия загружены работой. На неделе выдают разрешения, а по выходным браконьеров ловят. Сейчас охота в самом разгаре, в лесу добывают боровую птицу: рябчика, глухаря, тетерева. До нового года можно охотиться и на кабана, а вот охота на медведя уже закрыта. Пришло время охотиться и на лося. В госпромхозе на его отстрел есть всего 70 путевок.

— По 35 разделили нам и новолялинским охотникам. Всего за сезон в наших лесах может быть убито 70 зверей, — говорит егерь.

— В 70-е годы охотников на пальцах посчитать можно было. Сегодня же карабины покупают все кому не лень, идут в лес «охотится», — говорит Юрий Катюхин. — Опыта у этих людей нет совсем, такие горе-охотники, порой, ранят зверя напрасно. Стрельнут в того же лося, он убегает и умирает от полученной раны где-то в лесу — свою добычу неопытный охотник зачастую и найти не может. В лесу главное опыт. Меня отец с дедом учили охотиться. Много стрелять из ружья не давали. Хоть рябчиков в лесу тогда и было столько, сколько воробьев в городе нет, они не боялись даже человека, но дед не разрешал мне убивать птицу просто так. «Я те стрельну, — грозился он. — Надо будет на суп, придешь к дому, там стрельнешь и не трех, а двух, нам хватит».

Охота для неопытных молодых людей может закончится плачевно, в пример егерь привел недавний случай:

— Молодой охотник приехал, 36 лет. Надел оптику на карабин. Тут дураку понятно, что ружье лучше — ты хоть его на планку в любую секунду можешь поймать. Он этого не учел, медведица была с медвежатами — понеслась на охотника. Стрелок успел ранить зверя, последние выстрелы производил на удачу, куда приходилось… Смотреть в прицел времени не было — сильно она его тогда поцапала. Одному на медведя идти не стоит. А если решился убить зверя, то место надо выбирать «убойное», чтоб одной пулей положить. Даже в сердце выстрелишь — он раненый тебя еще умнет. Я по шее стреляю, он сразу падает.

За время работы егерем Катюхин для себя сделал вывод: нормы поведения в лесу нарушать нельзя. Оставаясь один на один с природой, единственным контролером действий охотника зачастую становится его совесть. К сожалению, у молодых она порой отсутствует совсем.

— Случаев много было, брали с поличным: половина мешка свиных кишок, петля на медведя, собака, без справки от бешенства — бывают люди с целым букетом нарушений. Но они не боятся наказания — штраф им грозит около четырех тысяч рублей, — говорит охотовед.

В этом году, по его словам, весь лес был напичкан мешками с кишками — приманка для медведя. При том, что официально охотники взяли всего восемь лицензий. В целом же путевки на различные виды охоты разлетаются на глазах, егерь рассказывает, что охотиться к нам приезжают даже из столицы.

— Охотникам у нас нравится. Если по уму, то город мог бы на этом неплохо зарабатывать, открывая различные базы для охотников. Порой приеду в лес, а они на земле лежат, отдыхают — это разве дело? — возмущается егерь.

Встреч с браконьерами егерь не боится. Конфликтные ситуации в лесу старается решать мирным путем. За всю свою жизнь и карьеру Юрий Катюхин ни разу не ходил в суд.

— Если ловлю браконьера, штраф он заплатит. Это раньше, по началу, даже до драк доходило, сейчас они все меня знают, относятся с уважением — встречаемся часто, — говорит егерь.

— Когда я был маленьким, дорог тут еще не было — лишь непроходимая тайга. А сейчас одно мелколесье, — вспоминает бывалый охотник.

Кажется, егерь знает каждый уголок в огромном лесу. Причем с каждым местом у него связанны определенные воспоминания:

— Однажды в наледь угодили, с отцом. Охотились. Мне 15 лет было. Пришлось на морозе ночевать — я видел, как отец в экстремальной ситуации сделал все, чтобы согреть нас — развел костер и обустроил шалаш. Он всегда с собой пилу двухручку носил, нашли дерево, напилили веток. Главное — ко всему подходить с умом. Каких только случаев в лесу не было. Стараясь согреться, кто-то заворачивался в лосиную шкуру, на утро она замерзала — выбраться из такого капкана не каждому под силу.

Углубленные знания охоты всегда были в почете. Для непосвященного охота — это хождение в лесу, в поле, по болоту с ружьем. Выскочит дичь — стреляй. Эта ошибочное мнение каждого второго. Для многих охота со временем приобретает особый смысл, становится не просто добычей куска мяса, а настоящим искусством. Безусловно охотник, владеющий охотничьей собакой любой породы, имеет преимущества перед другими охотниками. Вот и у нашего героя две лайки, которые его ни разу не подводили. Хотя егерь признается, что в последнее время почти не охотится. Разве что иногда, для души.

— Могу четыре патрона год носить и не выстрелить ни разу. Кому сезон охоты на лося, а кому на браконьеров, — говорит егерь. В этом году Катюхин готовится к невиданному наплыву незаконных добытчиков зверя.