«Мы прописаны на мусорке». Барака давно нет, но счета за социальный найм жильцам выставляют

Жила-была семья – мама, отец и четверо ребятишек. Много лет назад они приехали из соседнего Казахстана. Работы старшие Канаевы не боялись, да и детей поднимать надо было.

Людмила устроилась на ферму совхоза № 1 дояркой. Совхоз давал таким ведомственное жилье в бараках на Уральской Сопке. Получили квартиру и Канаевы. Барак и тогда уже был полуветхим, а со временем и вовсе развалился. Распалась и семья, Людмила осталась без мужа.

Из аварийного дома народ переезжал кто куда. Люде с ребятишками перебираться было некуда: из родни – мама и многодетная сестра, которые жили по соседству на Уральской Сопке и тоже – в гнилушках.

– Пошла в администрацию, – рассказывает Людмила. – Дали комнатку в бараке на улице Луначарского. Но мы там ни дня не жили. А как, если там потолок обвалился? Ждать, пока детей пришибет? Потом еще давали аж целый “Красный уголок” в бывшем общежитии. Неприспособленный, зас…ый. Там ремонта – квартиру купить хватит.

Все это время Канаевы оставались прописаны в доме №9 на Уральской Сопке, в квартире № 5. Последний десяток лет от жилого здания на девять квартир остались лишь воспоминания и две торчащие из земли гнилые сваи. На освободившейся земле поставили контейнерную площадку для мусора.

От бывших совхозных домов остались лишь деревянные гнилушки. Некоторым семьям дали муниципальное жилье, другие ждут его почти десять лет. Фото: предоставлено жильцами

Люда с двумя младшими (старшие выросли, отделились) сейчас ютится у мамы, все живут в одной комнатушке. Маме дали дом взамен аварийной квартиры, и она позвала к себе дочь с внуками.
До Канаевых и еще нескольких семей очередь все никак не дойдет. Люди недоумевают: дом почти десять лет числится в аварийных, шесть лет подряд в Карпинске сдают по несколько новостроек для переселенцев в год, а им никто ни слова о переезде.

Стали разбираться с начальником отдела ЖКХ Сергеем Скибой, и выяснились удивительные подробности.
Дом, как сообщил руководитель отдела, не числится в реестре муниципального имущества (составлен на конец января этого года). Как и соседние и тоже уже погибшие жилые здания №№ 10 и 11. «Когда в администрации принимали дома от совхоза, то те, что получше – взяли, а наши развалюхи – нет», – называет Людмила предположительную причину «выпадения» бараков из списков.

Но вот ответ Канаевой заместителя главы администрации Олега Буркова от 7 марта этого года. «В марте 2015 года отделом по управлению имуществом жилые помещения в доме № 9 приняты на учет в качестве бесхозяйных объектов», – читаем в нем исторический экскурс. Через год, как и положено по законодательству, администрация решением суда получила право муниципальной собственности на это бесхозяйное жилье. Постановлением администрации от 02.08.2016 «данное жилое помещение включено в реестр муниципальной собственности».

Указан в ответе и номер/дата заключения межведомственной комиссии, которая признала дом № 9 аварийным. Есть обещание в документе: «Граждане, зарегистрированные по вышеуказанному адресу, будут расселены в соответствии со ст. 87 Жилищного кодекса».

Людмила, как и ее пожилая соседка баба Люба, не раз ходила на заседание жилищной комиссии администрации. Терпеливо ждала год, чтобы бесхозяйный барак обрел хозяина в лице администрации. В октябре прошлого года Канаева заключила договор социального найма на свою давно несуществующую квартиру с карпинским Управлением коммунального хозяйства.

Тут же ей стали приходить квитанции с начислениями за наем. За содержание 60 мифических «квадратов» начисляют, согласно тарифу, 525 рублей в месяц. И никто не подсказал женщине, что плату начислять не будут – стоит только написать заявление, что живешь не в разрушенном доме, а в другом месте, и платишь там. В итоге у нее накопился долг за жилищные услуги, к 1 марта он составляет 2 218 руб. 55 копеек.

– Квитанции приносят в совхозный магазин, – рассказывает Людмила. – Я видела и на тех, кто давно уже на том свете, и на тех, кто уже имеет где-то жилье. Как ведется учет жильцов и домов в Карпинске – непонятно. Я возмущалась в жилищной комиссии, а мне сказали «ну так выписывайтесь, и все». А куда мне прописываться? У меня и сына, когда паспорт получал, там же, на Уральской Сопке прописали.

Шансов получить «переселенческую» квартиру у семьи Канаевых, похоже, нет. Дом не числится в списке попавших в программу переселения, которая действует до конца 2017 года. Но есть же заключение межведомственной комиссии – почему же не попал он в заветный список расселяемых?

«Когда началась подготовка программы переселения, мы столкнулись с серьезными нарушениями при признании многоквартирных домов аварийными, – поясняет начальник отдела ЖКХ. – Сейчас составлен полностью обновленный реестр аварийных домов».

Нарушением стало то, что у домов не оказалось заключения специализированной организации, а без него признать жилье аварийным нельзя. Администрация, как говорит Сергей Александрович, позже стала предусматривать деньги в бюджете, чтобы получить нужные заключения. «Программа для того и составлялась, чтобы решить проблемы жителей аварийных и ветхих домов, мы заинтересованы в том, чтобы переселить людей и снести эти развалюхи», – говорит Сергей Скиба.

В практике Карпинска уже есть примеры, когда «вылезали» неучтенные ветхие бараки и жилые помещения. Почти 30 семей, кто имел жилье в домах, признанных непригодными для проживания на 1 января 2012 года (условие закреплено законом), получают квартиры в новостройке, которую обещают сдать осенью.

Жильцы из трех бараков поселка Уральская Сопка тоже хотели бы быть прописанными не на мусорке, а в доме. Они надеются подтвердить это право через суд. Но и тут загогулина: по последним решениям Верховного суда понудить муниципальную администрацию предоставить жилье вместо признанного аварийным в судебном порядке сейчас можно лишь в том случае, если семья состоит на учете, то есть в очереди на жилье, как малоимущая. И уже есть отказы истцам, которые не отвечали этому условию.

– Хочется пожить по-человечески, – говорит со вздохом Людмила, у которой диагностирована тяжкая болезнь. – Чтобы воду не таскать, чтобы не бояться, что потолок упадет. Устала ждать и убеждать, что не помойка – наш дом.

На месте, где стоял дом сейчас — контейнерная площадка. Фото: предоставлено жильцами

…Дом давно разрушен и, как утверждают в администрации, не числится в реестре муниципального имущества. Но договор соцнайма с жильцами этого здания-«призрака» в УКХ заключают и плату за найм добросовестно начисляют. Понятно, что люди платят там, где вынуждены жить, а не за развалины. Долги растут…